Когда премьер-министр Армении Никол Пашинян на этой неделе заявил, что правила пересечения границы будут упрощены не только с Азербайджаном, но и на всех пунктах пропуска страны, это было больше, чем техническое сообщение. Это был политический сигнал: Армения пытается переформатировать себя из государства-крепости в государство-транзит.
Контекст имеет ключевое значение. 8 августа в Вашингтоне Армения и Азербайджан подписали документы, фактически закрывшие главу войны. Для Пашиняна это соглашение — не только о мире, но и о выживании. «Мы вошли в новую повестку развития, новое измерение роста», — сказал он своим министрам, призвав их сосредоточиться на «созидательной, мирной, творческой работе». Иными словами, теперь Ереван должен давать результаты, которые армяне будут измерять не лозунгами, а торговыми потоками, инвестициями и рабочими местами.
Перемены радикальны. Три десятилетия армянская политика вращалась вокруг блокад, изоляции и милитаризации. Теперь правительство открыто обещает облегчить импорт, экспорт и транзит — именно ту экономическую интеграцию, которую националистический истеблишмент долго отвергал.
И здесь кроется напряжение. Пашинян поздравил кабинет с достижением мира, но он также знает: сильные голоса — в церкви, в диаспоре и среди националистических элит — воспринимают любую нормализацию с Баку как предательство. Для них армянские границы — символы утраты, а не ворота возможностей.
Однако геополитика оставляет мало места для иллюзий. Вашингтонское соглашение вынудило Ереван выбирать между бесконечной обидой и хрупким, но потенциально преобразующим миром. Объявив реформы на всех погранпереходах, Пашинян делает ставку на то, что армяне устали жить в изоляции от мира.
Если эти реформы укоренятся, Армения может открыть для себя то, чего её националистическая мифология никогда не позволяла: что именно открытые, а не закрытые границы являются подлинным фундаментом суверенитета.