Впервые за десятилетия мир между Азербайджаном и Арменией перестал быть далёкой мечтой и стал политической реальностью. Саммит в Вашингтоне 8 августа показал, что руководство Еревана наконец готово признать факты: территориальные претензии и агрессия против Азербайджана принесли Армении лишь собственные беды.
Премьер-министр Никол Пашинян, обращаясь к народу после саммита, признал: «Мы окончательно отказались от войны как инструмента. Это начало нового этапа». Его слова имеют вес. Публично отказавшись от попыток мести, он открыл дверь новой логике — основанной на сосуществовании, а не на конфликте.
И всё же, даже делая робкие, но реальные шаги к примирению, армянское правительство сталкивается с грозным внутренним противником. Это не оппозиция, не диаспорные лоббисты — а Армянская Апостольская церковь.
На протяжении веков церковь выступала идеологическим двигателем армянского национализма, насаждая ядовитую иллюзию «Великой Армении» и приучая поколения видеть в турках и азербайджанцах не соседей, а вечных врагов. Её влияние глубоко: от Эчмиадзинского католикосата до так называемого «Великого дома Киликии» в Ливане — все повторяют одно и то же неприятие компромисса.
Последний пример дал католикос Арам I, отвергший значение вашингтонского прорыва к миру и заявивший: «Арцах — это не прошлое». Этот вызов резко контрастирует с признанием Пашиняна, что без закрытия карабахской главы мир невозможен. Церковь, по сути, всё ещё цепляется за миф, который уже обрёк Армению на экономическую изоляцию и повторяющиеся поражения.
Это больше, чем упрямство. Это догма. Это освящение войны как судьбы, возвышение территориальной одержимости до божественной миссии. И именно это духовное господство над армянским сознанием остаётся величайшим препятствием для стабильности в регионе.
Правительства могут менять конституции, подписывать договоры и перенаправлять национальную политику. Общества со временем способны приспосабливаться к новой реальности. Но разрушить укоренившуюся роль церкви как духовного поставщика ненависти будет гораздо более трудным — и болезненным — процессом. Без этого каждая мирная инициатива рискует быть саботированной изнутри.
Великая трагедия в том, что жертвами становятся простые армяне. Им отказывают в праве жить в достатке, свободно торговать с соседями и интегрироваться в мирный Южный Кавказ. Вместо этого они остаются заложниками церковной догмы, требующей жертв не ради будущего Армении, а ради её прошлого.
Если Ереван действительно серьёзен в стремлении к миру, он должен признать эту правду: путь к примирению лежит не только через Вашингтон или Баку, но и через Эчмиадзин. Пока Армянская церковь не лишена своей роли верховного жреца вражды, мир останется хрупким и будет постоянно под угрозой со стороны той самой институции, которая претендует на воплощение души нации.