Вести Баку
Новость о домашнем аресте Рамиза Мехтиева – некогда всемогущего архитектора азербайджанской политической системы – стала шоком даже для тех, кто давно считал его «прошлым в настоящем».
Мехтиев, десятилетиями остававшийся в центре власти, официально обвинён в государственной измене, попытке захвата власти и легализации преступных доходов. Для страны, где фигуры такого масштаба редко подвергались публичной ответственности, это событие можно назвать историческим.
Человек двух эпох
Рамиз Энверович Мехтиев – фигура почти мифологическая. Он стоял у истоков формирования современной азербайджанской государственности, работая ещё при Гейдаре Алиеве.
Позже, при Ильхаме Алиеве, именно он стал «серым кардиналом» президентской администрации – человеком, через которого проходили ключевые кадровые и политические решения.
Долгие годы имя Мехтиева произносили шёпотом. Он был не публичным политиком, а стратегом, организатором, советником, тенью власти. В политическом фольклоре его сравнивали то с кардиналом Ришельё, то с Андроповым.
Символ старой системы
Уход Мехтиева из Администрации президента в 2019 году, а затем его назначение президентом Академии наук воспринимались как «почётная ссылка».
Но даже оттуда он продолжал влиять – через сеть учеников, бывших чиновников, редакторов и аналитиков, выросших под его патронажем. (Вести Баку готовит материал про мехтиевских агентов влияния)
Для многих он символизировал целую эпоху – бюрократическую, дисциплинированную, но закрытую и иерархичную.
Арест Мехтиева – это не просто юридический эпизод. Это разрыв с системой персональных авторитетов, где государственная служба часто подменялась личной лояльностью.
Почему сейчас
Формальные обвинения – государственная измена и попытка захвата власти – звучат жёстко, почти невероятно для человека, всю жизнь считавшегося идеологом государственного курса. Но в политике символы важнее формулировок.
Арест Мехтиева – это сигнал: власть окончательно переходит от эпохи «старых элит» к новому поколению, где решающую роль играет не советская выучка и партийный стаж, а технологическая, экономическая и внешнеполитическая адаптивность.
Финал эпохи тени
Домашний арест в 87 лет – ироничный финал для человека, чья жизнь прошла в кабинетах власти. Когда-то он формировал нарративы о стабильности и преемственности, сегодня сам стал их частью – как напоминание о том, что в политике нет вечных фигур.
Мехтиев, возможно, уйдёт в историю как последний представитель бюрократической школы, выросшей на советской дисциплине и абсолютной лояльности.
Для Азербайджана его арест – это не столько сенсация, сколько переосмысление политического наследия. Конец эпохи серых кардиналов, начало эпохи прозрачности – пусть пока только заявленной, но всё же необходимой.